Робин Гуд с оптическим прицелом. Путь к престолу - Страница 62

— Родная моя, береги себя. Я очень-очень беспокоюсь за тебя и очень-очень жду твоего возвращения.

Обняв супругу покрепче, я прошептал ей в самое ушко:

— Малышка, я уже скучаю без тебя. И мне совершенно плевать, родишь ты сына или дочь. Главное, чтобы все прошло гладко и легко. Маме своей — большой привет и вот еще, — я вытащил из-за пояса футляр. — Передай ей от меня, и скажи, что это — лишь малая благодарность за такую замечательную дочь…

Машенька тут же сует нос в футляр и, взвизгнув, покрывает мое лицо благодарными поцелуями. В футляре — очень массивная золотая цепь, украшенная драгоценными камнями. Вешь грубая, даже аляповатая, но дорогая. Сильно дорогая. А здешние дамы в первую очередь смотрят на цену подарка, и только потом — на его внешний вид. Так что думаю, что теща будет рада подарку…

— Котенок, к тебе в Нотингеме придут два человека, которые разбираются в лечении немногим хуже бен Маймуна. Я очень тебя прошу: слушайся их во всем — плохого они не посоветуют.

Ветераны Шервудско-Нотингемского получили недвусмысленный приказ: отыскать и привести в распоряжение моей супруги тех самых знахарей, что пришли в наш отряд во время второй осады Сайлса. Старички вежливо отказались отправиться с нами в Скарборо и, по последним сведениям, мирно знахарствовали в окрестностях Нотингема и по сей день…

Я еще раз крепко поцеловал супругу, она прослезилась… Ну вот вроде и все…

— Ваше величество!..

Это еще что такое? Придворная дама моей супруги Елизавета де Эльсби, в недавнем прошлом — просто Бетси, тащит за руку сэра де Литля, причем последний шагает за ней покорно, словно бычок на веревочке.

Подойдя к нам, Бетси рухнула на колени и заставила Джона сделать тоже самое:

— Ваши величества, — обратилась она к нам обоим. — Дозвольте нам с Джоном обвенчаться! Увалень-то мой ни в жизть сам не попросит, а ждать уже и невмоготу…

Тут она посмотрела на Малютку. Тот, словно сомнамбула кивнул раз, другой, третий…

— Джон! Хорош головой мотать — отвалится ненароком! — Слава богу, перестал! — Ты ее любишь?

— Ну… Эта… Значится…

— Чего мямлишь?! Изволь отвечать четко, по-военному! — прикрикнул я на своего бодигарда.

Услышав командный голос, старший сержант де Литль воспрял духом и рявкнул, словно на плацу:

— Так точно, командир-прынц!

Я посмотрел на Машеньку. Та, улыбаясь, кивнула головой…

— Ну а раз любишь, так и мы не про…

— Это как так «жениться»?!

Твою мать! Это еще что?!

Эм из Клю — вторая придворная дама моей ненаглядной, уперев руки в бока надвинулась на Бетси своей роскошной грудью. Легко, словно пушинку, она смела свою товарку в сторону и взяла за руку обалдевшего Джона:

— Кого он там любит, мне не ведомо, ваше величество, — произнесла Эм с низким поклоном, — да и не интересно вовсе, а вот обручился он со мной.

И в доказательство она подняла руку с кольцом.

— Нас преподобный епископ, отец Адипатус обручил, в аккурат на Варварин день…

Ни хрена мне, Санта-Барбара!..

— Обручил? — поинтересовался я у брата Тука.

— По здравому размышлению — обручил, — кивнул тот, сдвигая тиару на левую сторону. — И, кажись, в самый день пресвятой мученицы Варвары…

— Так чего ж ты, — я повернулся к Джону. — С одной обручился, а другой не сказа…

— Ваше величество! — Бетси коршуном налетела на Эм и теперь уже та отскочила в сторону. — Да как же он мог с коровищей этой обручиться, когда он со мной на преподобного Савву Освященного обручался. Архиепископ нас и обручил…

Та-а-ак… Ну, теперь главное — не ржать….

— Обручал? — фриар Тук аж присел от моего голоса. — Ну?..

Тиара снова оказалась на макушке нашего замполита. Весь красный, он вытер рукавом потный лоб и пробормотал:

— По здравому размышлению — обручал…

— Ты чо — охренел? Тебе Джонни, что — мусульманин?!

— Не…

— Ты чего блеешь, словно козел?! Джон, тебя-то как угораздило с двумя разом обручиться?!

— Это… Которая… Я, это… Пьян был…

— В первый раз, или во второй?!

После долгой паузы красный как рак де Литль выдавливает из себя:

— В обои…

Класс! И чего теперь делать с этим дважды женихом Советского Союза?..

— Ты сам-то которую больше любишь? — Я круто развернулся к замполиту с библейским уклоном, — А ты что лыбишься, морда епископская? Пока этот рожает, которую он больше любит, давай-ка придумай, как будешь из этой передряги выпутываться! Тоже мне — примас Англии, который норовит из христиан магометанцев сделать!

— А я что? — неожиданно подбоченился фриар-замполит и снова сдвинул тиару, теперь уже — направо. — Я, по сердечной доброте, отказать не мог, а сам рассудил: ты, ваше величество, всяко разно лучше нас, убогих, разберешь: какой тут брак богоугоден, а какой — нет! С кем велишь венчать молодца, с той и ладно, а я… Я ж его обручил, а не обвенчал!

Зараза! Опять вывернулся! Натуральный замполит, чтоб мне пропасть!..

— Ну, а ты что?

Маленький Джон смотрел на меня глазами затравленного волка:

— Так это… ежели… а я — что?.. Я — ничего…

Емко, кратко и по существу!..

— Так, или ты мне сейчас четко, внятно и на понятном языка говоришь, которая тебе больше нравится, или — как бог свят! — я тебя тут же, не сходя с этого места, велю с обеими повенчать! Врубился?!

Де Литль крупно вздрагивает:

— С обеими… того… я… этого… НЕ НАДО!!!

Маша, прикрыв рот рукавом, давится от смеха. Тесть-сенешаль молча трясется и вытирает выступившие от беззвучного хохота слезы. Аббат Тук громко фыркает. Даже чопорные тамплиеры изо всех сил сдерживаются, чтобы не заржать во всю мочь.